"да пусть будет готова она начать сначала".
Дом напротив смотрит мамочка с двумя детьми. Мне уже хочется добежать вниз, взять ее за руки, заглянуть в глаза и проникновенно, со всей убедительностью, произнести "уважаемая, не надо". И не очень понятно, для кого будет страшнее - для детей или для нас. Дети приносят много шума днем, а мы – очень много шума ночью. Мы вернулись сюда как домой, мы чувствуем себя как дома, мы не чувствуем никакой разницы и никакого отрыва, словно и не уезжали никуда. Хотя при выходе из аэропорта впервые за все время услышали запах. Запах цветов, смешанный с чем-то еще, трудноопределимым, то ли корица, то ли карри. Никогда не ощущали и не понимали, что он есть, а тут – хоп, как накрыло. Едем, глаза полуприкрытые после перелетов и таможни всех видов, в нос бьет ветер, водитель весело болбочет «иф ю нид э байк, э хаус, драгз, барабан, колл ми» и далее по списку, а дорога пахнет, и каждые новые сто метров приносят свой аромат. Изредка пахнет рыбным рынком или какой-то разлагающейся материей, но чертовски редко, а в основном запах приятный, хочется взять ложку и жрать воздух, как невесомую сахарную вату.
В целом, этот перелет по сравнению со всеми предыдущими был легок, как никогда. Заодно по пути в москву из минска мы подтянулись поближе к российскому кинопрому. Правда, первые пятнадцать минут в автобусе, когда водитель включил телевизоры, думали, что это реклама. Может, социальная, потому что начал просматриваться сюжет. А оказалось, это сериал. Очень хороший сериал. После него то, что в нашем бюджетном перелете не предполагаются развлечения на мониторах (или только за деньги, но мы же жадные, если б у нас были деньги, мы с вами и не полетели, ага), уже не казалось такой уж потерей. Лучше без ничего, чем с этим. Таможня, сами перелеты, дьютики и все вот это прошло тоже легко и без напряга, даже поныть не из-за чего, единственное, что порадовало – это когда в дубаях мы проходили досмотр, и из недров ручной клади был вытащен блок питания на комп, который не влез в багаж. Таможенники окружили его с недоверием и подозрительностью – чоэта, мол, вы везете такое. Все обращения к логике и «пауэр сэпплай» не дали никаких результатов. Они продолжали крутить его в руках. Чоэта? Блин, если вы не знаете, как оно называется по-английски, как же я вам объясню? Дальше начинается долгая и бессмысленная игра в крокодила. Я тыкаю двумя пальцами, изображая розетку, в кольцо из пальцев другой руки, надеясь, что замотанная по самые уши в черное таможенница не примет это за какой-нибудь неприличный жест. Электрисити, грю, пыщпыщпыщ, грю. В конце концов увещевания мужа «вбейте в гугл картинки то что я вам говорю», возымело действие. Один из таможенников смирился, вручил нам обратно блок, сумки и отправил гулять до гейта.
Вообще о прошедших двух неделях ничего ни смешного, ни пугающего для рассказа не набралось. Акклиматизация схватила меня в охапку, прижала к своей тощей груди и поглаживала по голове, не отпуская далеко от кровати, что само по себе, конечно же, не так уж и плохо – в кои-то веки высплюсь - но несколько напряжно и воспринимается как потеря времени в никуда. С другой стороны, мы поближе познакомились с местной фауной. У ворон любых стран есть чудесное развлечение – они видят блестяшечку и к ней летят, чтобы добыть себе в гнездо. А там, где мы живем, окна в доме зеркальные. Предполагаю, это сделано для того, чтобы дом не нагревался, но у птиц другое мнение на этот счет. Сначала они летят за вон той блестяшечкой, что попала им в глаз, потом долетают, а там – хоп – другая ворона смотрит тебе в глаза и хлопает крыльями. И тут начинается битва до крови – кто сильнее, я, та птица напротив или нервы пытающегося заснуть за отражением человека. А ты пытаешься заснуть в то время, как над ухом грохот, словно мешком картошки со всей дури лупят по стеклу. Правда, мне кажется, еще пару недель, и мы и к этому привыкнем. А еще к тому, что иногда вместо ворон к нам в дом ломятся то ли туканы, то ли птицы-носороги. Красивые, но, гады, такие же шумные.
Правда, есть вещи, к которым мы навряд ли привыкнем – например, к тому, что грудные дети ходят с родителями по никак не предназначенным для этого заведениям. По барам, клубам, кулачным боям. Кулачным боям, карл! Там два мужика месят друг друга по лицу, а вокруг ринга топает едва научившееся ходить малое. Как, как, блин? Еще вряд ли привыкнем к тому, что эти самые кулачные бои – это не как в фильмах: кровь, кишки, выбитые зубы россыпью, а такое, легкое и чуть пританцовывающее, словно вот-вот они обнаружат друг у друга парные родинки и закружатся в танце про любовь и семейные ценности. К пацанятам, бегающим босиком по траве, в которой по нашим рассуждениям должно быть змей как у дурня фантиков, тоже пока не привыкли. С другой стороны, когда наши мальчики (около тридцати годиков в среднем) учились управлять квадрокоптером и так науправляли, что пришлось бежать метров за пятьсот в какой-то индийский огород, куда он спланировал, к счастью, не принеся разрушений и увечий, то тоже ломились по этой траве как лоси по кукурузе, и даже если бы по пути была змея, мне кажется, они бы пролетели над ней сайгаками и дальше понеслись. Низэээнько.
В остальном две недели ничего нового не принесли. Но совсем затихариться и ничего не рассказать, я решила, будет неправильно. Тем, кто дочитал до этого момента – печенька. Мерри кристмас энд э хэппи нью ё.
Все о Гоа
