Есть куда вернуться...

Еще одной историей, которая долго сидела и продолжает до сих пор сидеть у меня в голове, периодически всплывая и напоминая о себе и заставляя глубоко задуматься, является история, рассказанная мне когда-то Таней. Она в целом не имеет отношения к Гоа, но уместна в контексте моего текущего и будущего повествования. Это произошло, если мне не изменяет память, незадолго до Таниной первой поездки в Индию. Таня к тому времени уже проделала большую работу на пути к осознанности, к тому же она старше меня и мудрее, поэтому я всегда очень внимательно прислушивалась к тому, что она говорила и чем делилась.

Для поездки в Индию ей требовались деньги и её знакомые предложили ей подработку. Работа заключалась в том, что нужно было вручную упаковывать элитный шоколад, который выпускался ограниченным объемом и продавался по очень высокой цене. Работа эта сезонная, шоколад покупали на подарки к Новому Году, Рождеству, Дню Святого Валентина, 23 февраля, 8 марта. Оплата была сдельная, сколько упакуешь, столько получишь, если плотно работать целый день, получалась вполне неплохая сумма, которую Таня как раз в итоге и потратила на первую поездку в Ришикеш.

Таня рассказывала, что работа руками, задействование мелкой моторики рук, очень умиротворяюще действовала на дух и успокаивала ум. Как она говорила, это "тупая работа", тем не менее, от этой работы Таня получала удовольствие. Упаковщики приходили на работу и как правило работали, работали, работали, молча и спокойно. И только одна из упаковщиц приходила на работу и, сидя за общим рабочим столом, все рабочее время жаловалась на свои бесконечные проблемы, на каких-то мужиков, на постоянные сложности в жизни. Все сидели молча, упаковывали свой шоколад и слушали её жалобы, слушали, слушали. Кто-то сочувствовал, сожалел, предлагали варианты решения её проблем, но большая часть людей всё-таки занималась своим делом.

Таня, психолог с солидным стажем работы, а также просто человек уже с некоторым опытом осознанности, просто работала и молчала. Как она мне рассказывала, она просто сидела, слушала и кайфовала от того, что позволила себе не бросаться, как она раньше всегда делала, спасать человека, который о помощи-то и вовсе не просил. Этой женщине не нужно было ничьих советов, если советы ей давали, то она их отвергала как несостоятельные и глупые. Она считала себя умнее всех, просто ей, как она считала, не везло, она чувствовала себя несчастной невинной жертвой обстоятельств. Но всё по жизни, она была уверена, что делала правильно и принимала от других только хвалебные и сочувствующие отклики.

В новогодние каникулы на упаковке шоколада вместе с Таней работал её сын, он был в курсе Таниных интересов и сам принимал участие во многих семинарах и группах, и он тоже молча слушал жалобы этой женщины. Он предложил Тане рассказать этой женщине о том, как можно  кардинально решить проблему, выйдя из заколдованного треугольника Спасатель-Преследователь-Жертва, на какие группы походить и чем заняться. Таня предположила, что эта женщина, скорее всего, никуда не пойдет и ничего не будет делать. Жизнь в позиции Жертвы хороша тем, что всю ответственность за свою жизнь и свои несчастья можно свалить на других. У каждого человека свой путь и никто не вправе заставлять другого меняться или менять направление его пути. Иногда самое мудрое в этой ситуации - это позволять другому быть тем, кем он есть и дать ему возможность идти его собственным, пусть и тернистым, путем. И в этом и есть проявление любви к этому человеку. "Медитация позволяет быть тому, что есть. Медитация позволяет быть тому, что есть. Медитация позволяет быть тому, что есть..." Когда Таня рассказала мне эту историю, я поняла, что в ней заключена большая важность для меня. Но очень долгое время, вплоть до мая этого года, я не умела так, как тогда смогла Таня - я всегда бросалась спасать людей и мне до всего вокруг было дело, тем не менее, некоторые события, о которых расскажу дальше, меня этому научили...

Честно говоря, что-то совсем редко стало и совсем не туда. Хочется про Индию почитать.

Брат2   
Это да, меня часто "не туда" заносит, так уж получается
Я постараюсь писать так, чтобы Вам было интересно но иногда пишу то, что просится быть написанным и я ничего не могу с этим сделать   

Те, кто бдителен, танцуют вместе с ветром... Ошо

Иногда я задумываюсь, а не поменять ли мне Гоа на другое место. Ну ведь много где еще есть теплое море, фрукты, приветливые люди. Но сердце начинает щемить от одного такого предположения и отвечает "нет, не сейчас, может быть когда-нибудь потом, но, пожалуйста, не сейчас". Что меня влечет туда, я не знаю точно. Большая доля притягательности Гоа для меня заключается в море.

Море - мой давний друг, моя стихия - вода. С самого детства море представлялось мне большим и добрым существом, любящим меня так же, как я его. Оно манило и продолжает манить меня всегда. Я периодически отправляюсь в командировки и встречаюсь с морем в разных уголках планеты. Я встречалась с Тихим океаном на восточном берегу Сахалина и во Владивостоке, с Атлантическим океаном в Мексике и на Кубе, Индийским океаном на Шри Ланке, а также с разнообразными морями и акваториями в разных уголках Земли - Северным, Средиземным, Эгейским, Черным, Азовским, Балийским, Аравийским, Карибским, Андаманским и другими. Море везде разное и в чем-то оно все равно одинаковое, это ведь, по сути, один большой организм.

На берегу Гоа море не самое голубое, вода не самая прозрачная. Песок не белоснежный, а, как правило, желтоватый, даже на юге, где он чуть светлее, все равно он не дает морю проявить тот самый голубой цвет, что можно встретить в Карибском, Средиземном или Адаманском море. И все же, как и люди могут быть невероятно красивыми, имея разные цвета кожи, так и моря могут быть прекрасны, имея разный цвет воды. Море в Гоа великолепно, как могут быть восхитительны темнокожие люди, море хоть темное и практически не прозрачное, но при этом очень живое, сильное и чистое. А как красиво пенятся волны мягкой белоснежной пеной на желтом песке!

Вода в море в Гоа практически всегда теплая - температура колеблется около 28 градусов круглый год, плюс-минус два градуса. Я лично люблю, когда море прогревается от 28 до 30. Поэтому выбрала для себя два месяца в году - ноябрь и май. В прошлом ноябре, к моему огромному сожалению и удивлению, море было, по моим меркам, очень холодным - чуть выше 26 градусов. Откровенно говоря, я была несколько разочарована поездкой - я не наплавалась, как я люблю, ведь, чтобы наплаваться, я должна проводить в воде по несколько часов. В прохладной воде я могу относительно комфортно проводить не более часа, потом замерзаю. Вместе с низкой температурой воды в прошлом ноябре пришла и другая напасть - обилие живности, в частности, медуз и скатов. Я думаю, что их массовое появление было вызвано тем, что все эти существа замерзли и поэтому стали приближаться ближе к берегу погреться в более теплой воде. Мне кажется, спрогнозировать их появление можно, отслеживая температуру воды в море. Но я, конечно, не специалист в этих делах, я специалист в том, что называется "поплескаться в море".

В прошлом ноябре в Гоа впервые отправился один мой коллега и друг, крепкий мужчина, выжимающий много сотен килограммов на штанге, большой человек -  гора мышц, привычный к огромным физическим нагрузкам. Он много где побывал, много чего повидал и для разнообразия решил с супругой отправиться и в Гоа, посмотреть чего там да как. Я никому из своих коллег никогда не советовала Гоа, некоторых даже отговаривала. Он принял решение сам, советовался со мной лишь в каких-то мелочах. Его жена перед поездкой изучила этот форум, поэтому они чувствовали себя подкованными почти во всех вопросах. Один момент оказался только непредвиденным никем - это морская живность в невиданных ранее количествах.

Они прилетели в Морджим всего на неделю, в первый день после прилета занимались какими-то организационными вопросами - изучали местность, меняли деньги, они поехали тогда в самый разгар реформы по обмену денег. Выспались хорошенько и уже на второй день пошли на пляж. В первые минуты даже не нахождения в воде, а только захода в воду, мой коллега вдруг почувствовал адскую боль в стопе, будто его ударило током. Как он потом рассказывал, его сердце в этот момент забилось так сильно, что чуть не выпрыгивало из груди. Оно бешено колотилось и, как он сказал, если оно было бы у него слабее, оно могло бы просто не выдержать такой нагрузки. Он стал постепенно выползать на берег, в голове мутнело, но он, как очень сильный и крепкий человек, все равно смог объяснить жене в чем дело и попросить о помощи. Боль, по его описанию, была такой, будто ему ногу переехал и передавил Камаз и так и не уехал, оставаясь всей тяжестью лежать на ноге. Он не очень чувствителен к боли, порог болевых ощущений у него очень высок, но, как он сказал, эта боль была столь адской, что перед глазами была пелена и сложно было соображать.

Уже потом он, серьезный и мало эмоциональный в обычной жизни человек, рассказывал мне с умилением: "Ты знаешь, я поразился, какие в Гоа отзывчивые люди". Работники ближайшего шека, куда они только зашли в первый раз и успели бросить свои вещи, тут же моментально завели байк и с пляжа очень быстро доставили его в отель, где были все документы, в том числе медицинская страховка. Он сам бы до отеля точно бы не дошёл. После этого они взяли такси и сразу поехали к доктору, которого ему дали по страховке. Реакция и помощь местных жителей очень тронули моего коллегу. Он сказал, что в Гоа можно возвращаться только ради людей, добрых, отзывчивых и искренних, причем за помощь никто не требовал вознаграждение, все старались сделать все, чтобы он просто выжил.

Доктор оказалась русской или русскоговорящей, точно я не помню. Сделала ему несколько нужных уколов, прописала курс антибиотиков. Сильная боль, как говорил мой коллега, продолжалась еще около двадцати-тридцати минут после уколов а потом, так же резко, как и началась, закончилась. Это был укус большого электрического ската. Мой коллега сказал, что будто бы видел какое-то большое темное пятно в воде, похожее на камень и наступил на него. Будь он чуть бдительнее, этого не произошло бы. Как сказала доктор - основная проблема в том, что при укусе ската у людей не выдерживает сердце. Незадолго до этого случая один англичанин погиб - от инфаркта. А вообще, у доктора, как она призналась, в основном было всего два вида пациентов - укушенные скатами-медузами и поломанные в результате падений с байка. В случае с укусами важно, чтобы помощь была оказана быстро, поскольку  человек может умереть от болевого шока. Противоядие от укусов у докторов есть, оно действенное, но многое зависит от организма самого человека, особенно от крепости его сердца.

Доктор назначила массу лекарств, прописала лечение, запретила пить спиртное. Конечно же, ничего из лекарств мой коллега не пил и уже в тот же день отпраздновал пивом свой несчастный, но одновременно и счастливый случай. Купался ли он в море? Конечно. Он был уверен, что второй раз за отдых скат его точно не укусит. Супруга его после этого случая в море заходила только по щиколотку. Пройдя такое боевое крещение, по возвращению в Москву, на вопрос, поедет ли он еще раз в Гоа, он сначала шутил: "В Гоа больше ни ногой". А потом, через пару месяцев, с ностальгией отвечал: "Я туда еще обязательно вернусь."

В этот раз море было очень хорошим - теплым, без медуз, скатов. В прошлом ноябре я увидела маленького ската прямо у берега в Калангуте. Меня тогда еще за ногу ужалила медуза, но не очень сильно. От ожога меня спасла гормональная противоаллергическая мазь, которую мне дала Жизелла. Сразу после укуса я по её совету потерла ногу песком, чтобы убрать из кожи остатки медузьих щупалец. Я мазалась этой мазью несколько дней по 2-3 раза в день и от ожога со временем не осталось и следа. С тех пор я стала еще бдительнее в воде.

Часто, когда я плаваю в воде, я ощущаю, что море живое. Иногда мои ноги задевают проплывающие рыбы, как мне кажется, размеры этих рыб бывают и не маленькие. Я чувствую кожей слизь на их теле и мягкость этих существ. Они касаются меня и уплывают дальше по своим делам. Я поняла, что самое безопасное в этом случае - просто оставаться в неподвижности, а потом медленно отплывать, меняя место. Но делать это нужно не резко, а плавно, чтобы существа не видели во мне опасности. Даже медуза, если её затронуть, может и не ужалить, если движения будут плавными и не представляющими для неё угрозы. Когда меня ужалила медуза в ноябре, я чувствовала, что она обвила всю мою щиколотку. Я плавно высвободила из её слизьких объятий свою ногу, стараясь не сильно её тревожить. Она ужалила меня, но слегка и пострадал лишь малый участок кожи. Думаю, если бы я резко дёрнулась, то ответ медузы был бы сильнее и обожглась бы большая площадь кожи. Что касается скатов - они жалят только в том случае, если Вы на них наступаете. Поэтому когда я захожу в воду, я смотрю на дно и иду медленно, ощущая песок под ногами. Как только захожу на минимально достаточную глубину, чтобы плыть, я отрываюсь от земли и плыву. И с того момента, как я начинаю плыть, скаты мне больше не страшны. До недавнего времени самые опасными обитателями моря в Гоа я считала именно их.

Мое глубокое убеждение в том, что к морю нужно относиться с уважением. Это живой, наполненный разными, так сказать, своими исконными, обитателями, организм. Я в море гость и, находясь в нём, должна действовать по его правилам. Иначе я могу пострадать и никто, кроме меня самой не будет ответственен за это - ни пляжные спасатели, ни доктора, ни те, кто предсказывают погоду и предупреждают о разных происшествиях типа штормов и нашествия медуз и скатов.

Я люблю море за то, что оно, наверное, лучше всех, учит меня телесной осознанности. Нельзя плавать среди волн, в кишащем опасными для человека организмами, не будучи бдительным и присутствующим здесь-и-сейчас. Вы должны ощущать колебания воды, следить за приближающимися волнами, которые могут накрыть вас в любую секунду. Вы также должны наблюдать за всем, что происходит вокруг вас на воде и под водой. Вам нужно ощущать все свое тело, рассчитывать свои силы, оценивать температуру воды. В холодной воде возможны судороги, у меня такое случалось несколько раз. И в этом случае вам нужно оставаться хладнокровным и ни в коем случае не паниковать. В любой момент вы должны ощущать, что у вас хватит сил выплыть из воды даже в случае судороги ног или ожога медузы. Нужно уметь отдыхать и расслабляться даже среди сильных волн. Между сильными волнами всегда есть промежутки, когда вы можете отдышаться, набрать воздуха и за эти краткие мгновения восстановить силы.

Поэтому без телесной осознанности плавать в бурном море вам не удастся. В случае сильных волн эта осознанность, если её не было, может сама включиться, а может и не включится, и тогда даже чемпион мира по плаванию может утонуть. Плавать в бассейне этот человек может великолепно, движения пловца отточены до автоматизма, но в этом-то автоматизме может быть заключена и опасность. Чтобы плавать среди волн, нужно уметь чувствовать свое тело, ощущать, как работают мышцы и одновременно внимательно наблюдать за морем.

Есть много баек и притч о практикующих какие-либо восточные единоборства, о лучниках, бьющих в цель, о ходящих по гвоздям и горящим углям, акробатах, есть фильм о гимнасте "Мирный воин", все это об одном и том же - о телесной осознанности. Вы сможете совершать невероятные вещи в состоянии бдительности и присутствия. Этому можно и стоит хотя бы попробовать поучиться. Ключевое понятие здесь - бдительность.

Когда я жила "на материке", я плавала после обеда в среднем по три часа в день, плюс-минус час. Я старалась не уплывать слишком далеко от берега, поскольку волны почти каждый день были достаточно сильными, и, хоть дальше от берега они теряли силу и там уже плавать было гораздо легче, все равно иногда даже вдали от берега волны приобретали огромную силу, шли одна за другой, с барашками и пеной на своих вершинах. И тогда плавание сводилось к постоянному заныриванию под волны, выныриванию, попытке отдышаться и опять аккуратно занырнуть под воду. На это уходило очень много сил и я потихоньку, экономя силы, отплывала к берегу и выходила из воды. Когда я переехала на пляж, я плавала уже два раза в день - два-три часа утром и еще столько же после обеда.

До поездки в Гоа я уже длительное время не занималась спортом, поэтому я старалась плавать осторожно, экономя силы. В те две недели после полудня были почти всегда приливы. Я старалась плавать до границы мутно-зеленого моря. Это было хорошо видно - часть моря от берега была достаточно мелкой, желтый песок просвечивал сквозь воду. А там, где море приобретало синий цвет, было понятно, что уже глубоко. Однажды в какой-то из дней я достаточно долго, около трех часов плавала, качаясь на волнах, недалеко от границы с морем синего цвета. И вдруг в приближающейся волне я увидела скошенный плавник и серебристо-серое, гладкое тело дельфина. Я немного испугалась, хотя, конечно же, дельфины обычно приходят людям на помощь, это умные существа, от которых для человека может исходить только добро.

Я подумала, что море дает мне знак, что пора выходить, поскольку знаки моря я всегда слушаю и выполняю то, что оно, как мне кажется, мне велит делать, например, если оно выталкивает меня, я в него и не лезу. Я постепенно выплыла и в тот же день внимательно изучила в интернете, как выглядят плавники акул и дельфинов в воде. Это был точно дельфин. Но я ни разу его не видела так близко к себе в море, тем более в Калангуте, где, как я всегда считала, море по большей части пустое и гораздо более безжизненное, чем в том же Таиланде. Меня удивило, что дельфин появился здесь, почти у самого берега.

После этого случая я решила не заплывать столь далеко от берега, тем более, что отпуск близился к концу и я уже более-менее наплавалась. В один из дней, это уже был двенадцатый день в Гоа, я так же плавала после обеда. Близился закат. Море отсвечивало всеми красками заходящего солнца. Выходить из моря совсем не хотелось. Я была полна сил, хотя плавала уже несколько часов. Я решила поплыть вдоль берега быстро, как только могу. Я плыла моим любимым баттерфляем, производя много шума и брызг в процессе плавания. Я вдруг почувствовала в себе столько физических сил, чего я не ощущала в себе довольно давно. Я могла плыть довольно долго, но волны периодически накрывали меня. Я решила отдохнуть и отдышаться. Вдруг на горизонте со стороны глубины я увидела боковым зрением, как мелькнуло что-то темное. Я присмотрелась, на воде ничего не было. Когда волна прошла, вдалеке мелькнул парашют. "Ааа, значит, это был парашют", - подумала я. Но всё-равно было как-то тревожно. Я решила "отползать". Ловя и используя приходящие с моря волны, я, довольно уставшая, постепенно приближалась к берегу. И тут в нескольких метрах, не более десяти, на поверхности воды мелькнул черный треугольный плавник. Я поняла, что это акула, которая, как я прочитала, к закату обычно просыпается и выходит на поиски добычи. Она могла дрейфовать где-то поблизости (акулы днем вроде бы спят), а я своим шумным плаванием могла её разбудить.

Хорошо, что я была уже недалеко от берега, в этот момент набежала сильная волна, которая отбросила меня подальше от акулы. Я поплыла так быстро, как могла и вышла на берег, вся дрожа мелкой дрожью. Меня отнесло далеко от моего шека, я медленно плелась по мокрому песку, благодаря море и Бога за то, что осталась цела и невредима. Когда я позже рассказала этот случай Али, и сказала, что всегда была уверена, что в Гоа нет акул, он заверил меня: "Что ты, в Гоа, конечно же, они есть. Ты просто очень lucky и тебе повезло уйти от неё".

Не делайте ничего такого, из-за чего вас могли бы убить. Форрест Гамп

Сейчас я думаю, что, скорее всего, та акула не представляла особой опасности, думаю, она вряд ли стала бы меня есть. Она была, наверное, просто любопытна, как все индийцы. Длина её тела, насколько это можно судить по плавнику, составляла не менее полутора метров, поэтому мне в любом случае, было неприятно думать о том, что она плавала недалеко от меня, и я для себя решила, что быстро и шумно плавать буду только днем и очень недолго. А в целом буду стараться вести себя на воде тихо, не привлекая к себе лишнее внимание хищников, особенно во время заката. Последние два дня волны были очень сильные и я могла плавать подолгу только по утрам, и я старалась делать это довольно близко от берега. А по вечерам я стала заниматься йогой на пляже (это отдельная довольно смешная тема, расскажу позже), поэтому физической нагрузки в последние дни мне было достаточно и без плавания.

Плавание в море - моя страсть уже много лет. Я люблю отдыхать одна еще и потому, что в этом случае со мной рядом нет людей, которые бы слишком переживали обо мне. Во вторую совместную поездку у нас с Ларисой, подругой, которая затащила меня в Гоа в первый раз, случился конфликт. Она волновалась, когда я плавала несколько часов при сильных волнах, и в какой-то момент потеряла меня из виду. Когда я вернулась, она чуть не плакала и пыталась отругать меня. Еще у меня был конфликт с одним коллегой в Таиланде, потом на Кубе, когда мы были там по работе с тем же самым коллегой, которого в Гоа укусил скат, он тогда очень разволновался и отчитал меня. Я понимаю людей, которые переживают за меня. С берега волны выглядят устрашающе, я и сама их иногда боюсь, когда только захожу в воду. Кроме того, многие люди считают, что плавать сложно и энергозатратно. Они уверены, что у них самих бы не хватило сил на столь продолжительное нахождение в воде.

Для меня же плавание в теплой соленой воде это лучший отдых в жизни и способ войти в медитативное состояние. Чтобы научиться медитации, нужно научиться наблюдать за своим дыханием. Чтобы научиться плаванию среди волн нужно больше - почувствовать себя дыханием. Как только я начинаю плыть, буквально сразу останавливается поток мыслей и начинается медитация. Вообще в процессе медитации мозг переходит на работу в альфа-ритме, который вступает в резонанс с основным ритмом колебаний атмосферы Земли, так называемыми волнами Шумана. Когда наш мозг работает в альфа-ритме, мы не только синхронизируем наши биологические ритмы, но и, как говорят некоторые, получаем доступ к потоку высшего сознания. Гармонизация частоты работы мозга с частотой атмосферы Земли позволяет проявляться экстрасенсорным способностям, люди могут видеть и осознавать больше, чем в повседневной жизни, а также получать удовольствие и по-настоящему отдыхать от мысленной суеты.

Это было, наверное, в пятый день моего пребывания в Гоа. Я не помню точно, но, кажется, была среда. Будний день, конец сезона, малолюдный участок пляжа, который я люблю именно за небольшое количество зевак и любопытствующих. Волны были достаточно высокие и мощные, но очень предсказуемые и тем самым очень удобные. На таких волнах, думаю, понравилось бы виндсерферам и кайтерам. Я прорвалась на глубину, пройдя несколько рядов высоких волн, заныривая под них в процессе продвижения. В этом году, как я заметила, дно изменилось. Видимо, штормы принесли много песка ближе к берегу и теперь у берега даже при относительно спокойном море формировались волны с заворотами с белыми вспененными гребнями. Эти гребни опасны тем, что могут обрушить огромную массу воды прямо на человека, покалечив его. Поэтому я уверена, что плавание вблизи берега более опасно, нежели плавание на глубине. При преодолении нескольких рядов волн с гребнями нужно сконцентрироваться на дыхании и наблюдении за морем. Между двух волн всегда есть небольшой промежуток, когда можно вдохнуть воздух. Нужно следить за тем, чтобы в легких было достаточно воздуха, задерживать дыхание, и выдыхать постепенно, не позволяя воде попадать в органы дыхания. Вдохи лучше в момент всплытия делать ртом, как в баттерфляе. Я не чувствую страха, заныривая под волны, потому что знаю, что объема легких мне может хватить на несколько минут без дыхания. Лет десять назад я провела эксперимент, задержала дыхание и засекла время. Я выдержала около пяти минут, и могла продолжать так и дальше, но мне стало страшно, когда, видимо из-за кислородного голодания, начались какие-то странные ощущения-глюки в сознании и эксперимент пришлось прервать. В те времена я несколько лет подряд бегала почти каждый день около часа (помимо этого три раза в неделю я плавала в бассейне, три раза в неделю занималась аэробикой и еще на силовых тренажерах), при этом питаясь в основном вегетарианской пищей. В настоящее время я так, наверное, не смогла бы.

Сейчас мое плавание в больше мере похоже на флоатинг, нежели на тренировку в бассейне. Я плаваю не ради нагрузки, а ради отдыха и успокоения. В тот день я заплыла достаточно далеко. Волны у берега были сильные, с заворотом, на глубине они тоже были довольно высокие, но без белых пенных гребешков. Как правило, если я иду плавать в обед, когда солнце высокое и яркое, я всегда надеваю шляпу и кофту с длинными рукавами. С берега благодаря шляпе и красной кофте меня видно издалека. Работники шека уже давно не переживают обо мне, они привыкли к моим странностям и для них мои заплывы - обыденная вещь. Но некоторые посторонние индийцы, когда видят меня так далеко в море, начинают махать руками, кричать, показывать жестами, дескать, давай плыви обратно. Я вижу, как они подходят к спасателям, спрашивают обо мне, потом отходят и продолжают за мной наблюдать. Спасатели иногда присылают ко мне человека на водном мотоцикле, он подъезжает и спрашивает: "Мадам, у вас все в порядке? Вам нужна помощь?" Получив положительный ответ на первый вопрос и отрицательный на второй, они обычно желают мне хорошего дня и, нажав на газ, при этом испортив окружающий воздух, что я им, конечно же, прощаю за заботу обо мне, удаляются восвояси. Индийцев они зачастую при этом нещадно гонят даже с мелководья.

В тот день я пошла плавать раньше обычного - около половины второго или двух часов дня. Волны шли одна за одной, выплыв на глубину, я повернулась к морю затылком, лицом к берегу, и, лежа на спине, качалась на волнах. Поскольку волны здесь были еще без гребешков, они не захлестывали меня, я держала голову чуть приподнятой, как на подушке, а тело расслабила, я лежала на поверхности воды, будто в мягкой кровати. Подходящие сзади волны поднимали меня, потом волна уходила и я, будто на качелях, быстро, но мягко опускалась вниз. Это доставляло мне массу удовольствия, я качалась на волнах, смотрела в небо, на берег. Мне нравится смотреть на берег с воды, я получаю ни с чем не сравнимое эстетическое удовольствие от созерцания хижин с крышами из высохших пальмовых листьев на желтом песке, от силуэтов зеленых пальм на фоне голубого неба. Люди кажутся совсем маленькими, индийцы - смешными черными точками, белокожие европейцы сливаются с желтым песком и их почти не видать.

Я не обратила внимание, когда это началось, но концентрация черных точек на песке напротив меня вдруг стала постепенно, медленно, но неуклонно расти. Большая часть черных точек располагалась на песке, а не в море. Создавалось ощущение, что индийцы решили переместиться из места своей обычной высокой концентрации напротив центрального входа сюда, расположившись у моего шека. Я подумала, что, наверное, там на берегу что-то случилось, раз собирается такая большая толпа. По моим ощущениям, количество людей составляло уже несколько сотен, и оно продолжало расти. Мне казалось, что эти люди смотрят в сторону моря, точнее, в мою сторону. Но я не видела никакого повода для беспокойства, спасатель, который подплывал ко мне справиться о том, как у меня дела, предупредил бы меня, если что не так, кроме того, если была бы какая-то угроза с моря, думаю, они направили бы в мою сторону водный мотоцикл еще раз.

Я подплыла чуть ближе к берегу и поняла, что эти все эти люди собрались здесь смотреть на меня. Когда я подплыла ближе, некоторые из них стали кричать, махать мне рукой. Я медленно подняла одну руку из воды и так же медленно помахала им в ответ, как Сталин на военном параде. Я поняла, что мне будет не очень комфортно выходить из воды под прицелом нескольких сотен глаз. Сил было еще достаточно, поэтому я на спине отплыла обратно на глубину и продолжила качаться на волнах, стараясь не обращать внимание на толпу, надеясь на то, что они разойдутся, когда я наконец решу выйти на берег. Но не тут-то было. Количество черных точек все росло, хотя некоторые, как я видела, не дожидаясь финала, группами, покидали смотровую площадку. Я понимала, что если выйду сейчас, то больше сегодня уже в море не зайду. Волны становились все сильнее, чем ближе к закату, и сил на повтор заход не будет. У нас будто началась своеобразная игра - кто кого перетерпит. Я качалась на волнах, получая удовольствие, индийцы стояли на жаре, даже не приседая, поскольку так им, видимо, было удобнее наблюдать за мной.

Так приятно было читать о море....

Моя стихия тоже вода, да еще мой знак - старший в этой стихии. Не знаю, потому, или еще почему - вода для меня вообще все.... как же я люблю океан. Я тоже подолгу далеко плаваю. С определенного момента в Гоа, особенно в БКК я стала часто наталкиваться на пляжах на красный джипчик спасателей. А потом поняла - он приезжал персонально по мою душу, я из моря видела. Увидев кого-то так далеко - он подъезжал к тому месту, откуда я плыла, и стоял там в ожидании, когда я вернусь обратно... вот такие, на первый взгляд, пустяки, а на второй - забота о тебе - там всегда умиляют.

Не нравится мне вся эта живность. Еще и скаты.... как-то я раньше не задумывалась о них в Гоа, хотя на рынке и в рестах видела. Ласты жутко обременяют мой багаж, ну и ладно, буду и впредь таскать, все-таки от них еще больше, похоже, полезного, чем я думала. И вообще - как бы скоро гидрокостюмы там ни понадобились.... но и тогда, я все равно буду, наверное, туда ездить...

Я тоже всегда думала, что на ската можно только наступить.... или во время дайвинга.... Но вот несколько лет назад мы с сыном плыли в другой стране, до берега было около километра, там было глубоко очень, даже фарватер для катеров проходил. Не ныряли, просто плыли, возвращались на берег. У меня маска была сдвинута на лоб, а сын плыл в маске. И он уверяет, что его в маску ударил скат. На глубине, на поверхности воды.... я до сих пор не верю, но он до сих пор клянется, что ничего не перепутал.... я тогда очень испугалась... до сих пор не знаю, чему верить, может, он просто не рассмотрел, и это те же летучие рыбы были, или еще что... мне это очень не понравилось.

Море - это всё!

Татьяна  благодарю, Ваши отклики и комментарии всегда интересны, прям как отдельные небольшие рассказы   
Я почитала, оказывается, скаты действительно могут жалить и когда на них не наступают, а просто проплывают над ними. В Таиланде я видела на одном из крохотных островов больших скатов прямо у берега, там вообще живности побольше в воде. И мне при виде скатов в прозрачной воде на глубине до метра было реально страшно. Хорошо, что я тогда была в лодке.
В Гоа же я себя чувствовала всегда безопасно в море, но последний год оказался весьма не стандартным, интересно, что будет в этом году.
В любом случае, всегда, а в море особенно, надо быть бдительным и в то же время ни в коем случае не позволять страху овладевать сознанием. Страх, особенно в критических ситуациях, парализует и в результате мы можем запаниковать, принять неправильные решения и совершить неправильные действия.
Я себя всегда успокаиваю тем, что мы, люди, не являемся пищей этих существ и, скорее всего, они могут на нас напасть только тогда, когда мы сделаем по отношению к ним что-то, что они могут воспринять как угрозу или агрессию.

"Смейтесь для себя и не дожидайтесь причин. Для смеха все уже готово — в совершенстве, в избытке! — но обычно мы его себе не позволяем. Мы так скупы...
По мере того как растет ваша способность смеяться над собой, в вас крепнет внутреннее смирение и всепонимающая любовь. Для нас жизненно важно отказаться от излишне серьезных взглядов на жизнь, стать более приветливыми по отношению к себе и окружающим и научиться принимать всё и всех такими, как есть."
Ошо

Индийцы очень любопытны. Толпа часто собирается мгновенно - поглазеть на какое-либо событие. Когда-то я видела большую толпу на берегу Калангута, собравшуюся посмотреть на выбросившегося на берег и уже мертвого дельфина. Второго дельфина, заплывшего на мель совсем недалеко от берега,  пытались то ли спасти, то ли поймать, я так и не поняла. Индийцы стояли и наблюдали, чем все это закончится. Моего любопытства хватило на пару-тройку минут и я пошла дальше. Чем бы не закончилось это мероприятие по спасению дельфина, я не хотела тратить несколько часов времени наблюдая за малодинамичным процессом. Индийцы же, никуда не торопясь, терпеливо ждали финала, держа наготове фотоаппараты и телефоны.

Еще я видела, как вечером, около восьми, собралась толпа у дороги, ведущей от центрального входа на пляж Калангут, где, видимо, случилось какое-то транспортное происшествие. Я пыталась понять, что же произошло, почему собралось столько народа, но так ничего и не увидела и не поняла и пошла дальше. Индийцы же спокойно стояли и смотрели, когда я у них спросила, что случилось, они не знали, но раз другие стоят и смотрят, значит что-то должно произойти, и мы тоже рядом постоим.

Наверное, мы, русские в частности, и европейцы в целом, стали менее любопытны и более безразличны. Часто летом я иду по улице в Москве и вижу, как на каком-нибудь газоне или на лавочке лежит человек, вероятнее всего, пьяный, и никто, в том числе я, не задерживает на нём своё внимание. Бывает, происходит что-то, например, авария, но все спешат по своим делам и не могут позволить себе несколько часов провести в наблюдениях за делом, их близко не касающимся. Время имеет бОльшую ценность, нужно торопиться на работу или с работы, домой, к семье, отдохнуть, заняться чем-то более полезным и интересным.

Индийцев же, как мне иногда кажется, касается всё - им есть до всего дело. По крайней мере это относится к деревенским жителям, приезжающим из провинции в Гоа как в центр цивилизации. Есть среди отдыхающих и богатые люди из мегаполисов, но в Калангуте их практически невозможно встретить. Богатых и нелюбопытных индийцев я встречала в дорогих пятизвездочных отелях на юге Гоа, таких как Лила Кемпински или Парк Хайят. Они отдыхают в тишине и комфорте и им не очень по душе большие скопления народа. В Калангуте отдыхает простой люд из небогатых каст, для которого событием становится самое, казалось бы, незначительное происшествие.

Таким происшествием для них, видимо, был мой заплыв в море - бесплатное зрелище, на их взгляд, очень опасное и оттого вдвойне притягательное. Спасатели не выгоняли меня из воды, хотя один из них подъезжал ко мне на скутере справиться о том, как мои дела. Это меня делало, наверное, еще более особенной в их глазах, не человеком, а чем-то вроде инопланетянки или диковинной рыбы.

Меня и раньше злило такое отношение. Они часто фотографировали и снимали меня на видео без моего разрешения, когда я выходила из воды, или просто шла по пляжу. Я ощущала, что нарушаются мои личные границы, мне было неприятно, что они будто и не понимают, что я обычный человек с нормальными чувствами, а не выброшенная на берег мертвая рыба и не корова, гуляющая по пляжу, которой безразлично кто её фотографирует. Даже стоматолог, которая в прошлом ноябре осматривала мне дёсны (я ела жареную кукурузу и черная обгорелая тонкая кожица зашла мне глубоко под десну), попыталась грубо засунуть между зубом и десной острый инструмент, и я вскрикнула: "Неужели Вы не понимаете, мне же больно, может стоит применить анестезию, когда я прийду к Вам на сеанс?" Я тогда выбрала другого стоматолога, которая относилась ко мне более бережно, учитывая тот факт, что я всё-таки живая.

Я уже долго плавала и чувствовала, что сил не хватит на то, чтобы уплыть вправо или влево от толпы и выйти на берег не под прицелом нескольких сотен глаз. Сейчас я понимаю, что так, наверное, Индия учила меня принятию. Я думала, что стала спокойнее относиться ко взглядам и фотографированию меня без моего разрешения. Я старалась не обращать внимание и не раздражаться по этому поводу. И вот для закрепления результата в выработке навыка Принятия, Индия послала мне несколько сот своих сынов - старых, молодых, разных, видимо, какие были в наличии - большая часть толпы, если вообще не все, были мужчины.

Я медленно выплывала, большие волны то и дело накрывали меня, я заныривала под них, особенно страшно стало у берега, где волны встречались с песком на дне и гребни заламывались, обрушивая при этом огромную массу воды. В эти моменты я не думала о толпе наблюдающей за мной на берегу. Хотя в целом меня эта толпа нервировала, поддайся я чувствам, это могло бы иметь печальные последствия и я бы могла и не выплыть. Может быть они и переживали обо мне, но их наблюдение несколько выводило меня из равновесия, и это усложняло мне задачу.

Когда я уже почти вышла из моря и уровень воды стал чуть выше колена, я вдруг почувствовала сильную усталость. Сила всемирного тяготения начала действовать в полной мере, ноги с трудом преодолевали сопротивление воды, проваливались в мягкий песок, волны то и дело окатывали меня по пояс. Я заметила, что чуть ли не все, у кого имелись фотокамеры, начали снимать меня, выходящую из воды. Остальные, в основном индийцы постарше, молча, без улыбок, даже как-то сурово и, мне казалось даже осуждающе, пристально смотрели на меня, оглядывая с ног до головы.

Понятное дело, человек, выходящий из воды, имеет непрезентабельный вид. Я была в кофте с длинным рукавом, по мне стекала вода, мокрую шляпу я сняла, волосы слиплись и запутались, я шла, шатаясь и спотыкаясь. Это был совсем не тот момент, когда я бы хотела быть запечатленной на многочисленных камерах. Мне хотелось воскликнуть: "Ребята, вы всё-таки мужики, хоть с виду хилые и щуплые, я же слабая, беззащитная женщина, неужели в вас нет хоть капельки уважения ко мне, просто как к человеку и в том числе представительнице женского рода?" Но я понимала, что это были совершенно глупые вопросы, и всё, что я бы ни сделала или сказала, привлекло бы еще большее внимание и любопытство. Хотелось покорчить рожицы, сделать что-то смешное, чего от меня никто не ожидал, но я не рискнула. Я сдерживалась, при этом злилась и хохотала внутри себя, думая: "Ну и идиоты собрались, вот им заняться больше на отдыхе нечем..."

Я выходила из воды, не глядя ни на одного из них, стараясь сохранять каменное лицо и еле сдерживая смех. Вспомнилось вдруг, как Форрес Гамп прекратил бежать, развернулся в обратную сторону и пошёл, а люди, бегущие много дней за ним, недоуменно расступались, спрашивая: "И что же нам теперь делать?" Я так же молча шла сквозь толпу, не глядя ни на кого, передо мной расступались индийцы и будто вопросительно смотрели на меня. От этого смех внутри меня усиливался и превращался в гомерический хохот над этой несуразной ситуацией, любопытными индийцами и не вписывающейся в индийские общественные рамки самой собой. При этом я старалась, чтобы моё лицо не выражало никаких эмоций, хотя, возможно, оно при этом выглядело чересчур серьезным...

Я подошла к своему лежаку, взяла сумку с сухими вещами, и направилась в сторону душа, чтобы переодеться. Ко мне подошёл Санни и в довольно агрессивной форме спросил: "Почему ты не беспокоишься о своей собственной жизни?" "Почему это ты решил, что я не беспокоюсь?"- спросила я. "Ты столько времени проводишь так далеко от берега, без еды, без воды. Ты должна хотя бы иногда выходить и что-то есть, чтобы у тебя были силы плавать". Я объяснила Санни, что плавать лучше всего не на полный желудок, а на полупустой, после белкового и не очень плотного перекуса. Я всегда выхожу из воды и первым делом пью воду, но в воде мне пить совсем не хочется. Кроме того, плавание близко к берегу гораздо сложнее и опаснее, чем подальше, где волны без гребешков, плавание у берега - это тяжелая работа, плавание на глубине - это лучший отдых для тела, нервной системы и души.

Санни сказал, что многие индиан пипл на берегу очень волновались, Санни вообще паникёр, еще когда мы отдыхали с Ларисой, он тогда ещё нагнал на неё страху. Конечно, людям сложно понять моё увлечение и некоторые из них считают нужным упрекнуть меня за то, что я плаваю так долго. Тем не менее, я не теряю голову, не захожу в море, с которым я не справлюсь, замечаю знаки, которые подает мне море, выхожу, если оно меня не принимает. Я способна контролировать себя в море, точно так же, как способна контролировать количество выпитого алкоголя - я, за исключением одного случая, никогда не выпивала больше разумного своего минимума, а в последние месяцы я почти полностью отказалась от него. У меня без этого еще много других вещей в жизни, которые подгоняют мне "дофаминчик", хотя, постепенно они тоже отпадают одна за одной.

Мне не очень понравилось, как Санни говорил со мной, но я решила не заострять на этом внимание. Я переоделась, надела свою любимую льняную юбку ниже колен и рубашку, которую застегнула до самой шеи. Так я чувствовала себя более защищенной от взглядов индийских любопытных глаз. Именно тогда мне в голову пришла мысль, что паранджа это отнюдь не "карательная" мера против женщин, а, наоборот, средство для защиты. Европейцы, борющиеся за право женщин открывать свое тело должны помнить о том, что для женщин в тех обществах это может иногда быть опасно. Жаркое солнце распаляет южных мужчин и они могут не совладать с самими собой. Понятное дело, мы живем не в каменном веке, где людьми руководили первобытные инстинкты, тем не менее, древние традиции и специфический менталитет свойственны некоторым южным и восточным обществам.

Я уселась на свой лежак, передо мной на первой линии от моря, на двух лежаках отдыхали две девушки. Они повернулись в мою сторону и сказали: "Ну Вы даете! Тут весь берег наблюдал за тем, как Вы плавали. Индийцы приходили группами, оставались, смотрели, некоторые группами, не дожидаясь, как Вы выйдете, уходили. Мы наблюдали за Вашей шляпой, это было очень удобно. Потом вдруг я потеряла Вашу шляпу из виду и я испугалась, но Марина сказала, что Вы уже выходите". Я наконец-то могла от души похохотать, девушки, их звали Марина и Светлана, тоже смеялись над этой забавной ситуацией и долго наблюдающими за мной индийцами на берегу. Справа от нас сидела компания из четырёх индийцев, потягивающих пиво, один из них не отрывал от меня глаз. Я подсела на лежак к девушкам, стараясь не обращать внимание на этого нагло глазеющего на меня индийца. Я решила, что не буду делать ему замечание и не буду просить ребят из шека говорить ему, чтобы не глазел. Буду учиться Принятию и Смирению с тем, что индийцы такие вот любопытные.

Девушки рассказали мне, что прилетели пару дней назад, и вчера, когда они шли к центральному выходу из Калангута, с ними сфотографировались несколько десятков индийцев. Они соглашались фотографироваться, улыбались на камеру, потом устали от этого и стали отказывать, кто-то из индийцев отреагировал агрессивно и даже подбежал и ущипнул Марину за задницу. Когда они уже выходили с пляжа, к ним подошел один старый индиец, хорошо владеющий русским языком и сказал: "Девочки, не надо фотографироваться со всеми подряд, это нехорошо. Может вам вообще стоит брать за это деньги, почему вы это делаете просто так?"

Я вспомнила, как в прошлом ноябре мне рассказали свою историю сибиряки, приехавшие в Гоа на отдых. Это было как раз за несколько дней до денежной реформы, заканчивался праздник Дивали и индийцев в Гоа было видимо-невидимо. Сибиряки приехали группой из шести или восьми человек, отправились на экскурсию на какой-то остров недалеко от Гоа и за один день заработали за фотографирование с индийцами около восьми тысяч рупий. Как они мне рассказывали, они сначала просто фотографировались ради прикола, потом устали, уселись на берегу моря, поставили шляпу и индийцы нескончаемым потоком подходили к ним, бросали двадцать рупий за человека и фотографировались, фотографировались, фотографировались, а русские над всем этим смеялись. Заработанные на острове деньги они несколько дней пропивали и проедали в шеке, в котором отдыхали и мы с Жизеллой. С сибиряками я познакомилась в последний их день в Гоа. Ребята были веселые, добродушные, подходили ко мне и рассказывали, какие индийцы глупые и смешные, а ребята-индийцы в шеке, в свою очередь, подходили ко мне и рассказывали, какие сумасшедшие эти русские. Когда я рассказала историю о заработанных русскими восьми тысячах рупий, индийцы поразились и сказали, что это на это были способны только глупые вилладж-пипл - платить деньги за селфи с белокожими людьми. Марину заинтересовала история с деньгами. Она сказала, что как раз им нужны деньги на экскурсии. "Интересно, будут ли платить деньги индийцы за фотографии с нами?" Тут как раз подошёл один молодой очень полный индиец, спросил можно ли сфотографироваться с нами. На волне ржача мы с девочками решили что можно обозначить ему цену за фото - двадцать рупий. Он побежал за деньгами и принёс сто, сказав, что меньше денег у него нет, но ему не жалко. Он сфотографировался на фоне нас троих, мне стало даже немного жаль его. Как мне показалось, парень он неплохой и неглупый, но, по всей видимости, девушкам в силу своего веса и внешнего вида он был малоинтересен. Видимо, фото с нами могло повысить ему самооценку.

Если честно, у меня в душе было ощущение, что мы делаем что-то неправильно, но запал Марины заработать денег, ржач, и наша досада на индийцев сделали свое нехорошее дело. К нам подошли еще и индийцы, которые сидели справа, тоже заплатили каждый по сто рупий за фото. Деньги мы складывали под пивную бутылку, там уже лежало пятьсот рупий, мы смеялись и прикалывались над глупостью индийцев и их странностями. Я подумала, что эти деньги можно было потратить нам на три сока и оставить хорошие чаевые Санни. И тут вдруг я заметила, что один из работников шека, коллега Санни, кричит на парней справа. Он всегда был очень немногословен и неэмоционален. Он подошел ко мне и сказал, что эти парни решили, что мы девушки легкого поведения, раз мы взяли их деньги. Я возмутилась и сказала, что они просили сфотографироваться, мы пошутили, и думали, что они не согласятся фотографироваться за деньги, а они почему-то согласились. "Вот их деньги - пусть забирают все. Это был эксперимент, чтобы оценить их глупость, мы хотели просто пошутить над ними и проучить их". Работник шека забрал деньги и отдал этим парням, сказав, чтобы они проваливали. Санни накричал на меня: "Как ты могла позволить этому случиться? Ты же была много раз в Индии. Это здесь не смешно, это опасно". Справедливости ради, скажу, что сто рупий толстого мальчика они вернули работнику шека назад, сказав, что это не их деньги. Их я потом отдала в качестве чаевых Санни. Парни, возмущаясь, встали с лежаков и ушли из кафе. Марина тоже была очень недовольна: "Зачем ты отдала им заработанные нами всеми деньги?" Как потом сказал мне Санни, она выпила около пяти бутылок Кингфишера 0,7 литра и, понятное дело, мыслила нетрезво, хотя по ней это не было заметно. Мне же стало стыдно, как никогда в жизни. Это был очередной знак: "Не пытайся никогда никого проучить, даже если это может показаться безобидно и смешно - пострадаешь в итоге от этого именно ты." Нет большей глупости, чем доказывать глупому человеку, что он глуп -не обманывай себя, глупее всего в этой ситуации ведешь себя именно ты.

После этой ситуации я отрезвела, на меня будто вылили ведро холодной воды. Я вдруг подумала, что мы, белые женщины для многих индийцев в их глазах не достойны уважения. Мы приезжаем зачастую без мужчин, открываем свои тела в купальниках на пляже под солнцем, пьём при них алкоголь, громко смеемся, многие приезжающие белые женщины действительно легкодоступны. И многие индийцы действительно осуждают нас за то, что мы такие, и это мне вовсе не кажется, для большинства из них мы - одинаковые и не достойны уважения, как индийские женщины. Я решила поговорить об этом со знакомыми индийцами и позадавать им вопросы, мне хотелось с этим разобраться. Индия вдруг перестала мне казаться доброй и искренней, я ощущала разочарование, как будто в миг обрушилась вся созданная за много лет картина мира в моей голове. На месте этой доброй и светлой картины остались одни развалины, в душе стало неприятно, холодно и печально одновременно, а так хотелось опять вернуться в безопасность и тепло...

Девочки захотели есть, мы ушли с лежаков и уселись за столиком кафе под крышей. Я не испытывала потребности в общении, но мне хотелось разобраться в том, что произошло. В последнее время, когда происходит что-то неприятное, я задумываюсь, о чем говорит мне эта ситуация, какой урок я должна пройти и чему научиться. Я чувствовала, что этот урок позволит мне понять нечто важное, только что именно, я пока не представляла.

К нашему столику подошел довольно приятный внешне иностранец лет около пятидесяти. Он спросил, можно ли присоединиться к нашей компании. Марина радостно воскликнула: "Вот его мы вчера видели, он пытался с нами говорить, но мы не очень хорошо владеем английским, поэтому не смогли понять друг друга". Девочки были не против его компании, я тоже, общество белого респектабельного европейца ощущалось как более безопасное и предсказуемое. Он представился - его зовут Драган, родом он из Хорватии, родился и вырос в Швейцарии. В Индии в Бангалоре у него офис - подразделение компьютерного бизнеса. Мы общались, кое-какие фразы переводила я, кое-что понимала Марина, Светлана же сидела и периодически дулась, что ей никто не рассказывал полное содержание беседы. Поскольку наше возмущение индийцами было еще свежо, я описала вкратце иностранцу произошедшую ситуацию, мне было интересно услышать его мужское мнение. Он вызывал доверие, был добродушен и приветлив. Послушав вчерашнюю историю девушек, мои, в том числе давние, недовольства, сегодняшнюю историю с деньгами и фото, он философски ответил: "Девушки, вы же понимаете в какую страну вы приехали. Вы для этих мужчин - кусок свежего мяса для голодных собак. Их сдерживает только страх перед полицией, если они обидят туристку им грозит тюрьма. Большая часть населения страны, проживающая в деревне, не имеет никакого образования, у них не было сексуальной революции, их родители решают за них, когда и с кем им связать жизнь. Чего вы от них ждёте?"

Конечно, в словах Драгана была доля правды. Но осколки моей обрушенной картины мира еще содержали мысль о том, что индийцы добрый, искренний, светлый народ, и я сказала Драгану, что всегда думала о них именно так. "Я веду с ними бизнес, они те еще жулики. Большинству из моих партнеров вообще нельзя верить на слово. Они жадные и ради денег готовы на многое. Вы знаете как они относятся к женщинам? Сначала в их иерархии идет Мужчина, потом червь, а потом только женщина." Я всегда была об индийцах лучшего мнения, я знала, как относился доктор Прашант к своей жене, я видела отношения Камиллы и Онила. Точка зрения Драгана была крайне противоположностью той, которая за многие годы сложилась у меня в голове. У меня был внутренний протест, но я всё же слушала его, пытаясь понять его точку зрения. "Вы думаете, они уважают белую женщину? Я повторяю: Мужчина, червь, индийская женщина, потом еще ниже белая женщина. Знаете для чего им нужны ваши фотографии? Они выкладывают их в социальных сетях и пишут, что вы их белая гёрлфренд, ну и еще кое для чего". При этом он многозначительно усмехнулся.

Я сказала, что я давно поняла, что для многих индийцев мы - белые обезьяны. Драган сказал, что он также чувствует себя белой обезьяной, его тоже фотографировал один индиец сегодня. "И что же они делают с твоей фотографией, как ты думаешь?"- спросила я у него в его же тоне. Он рассмеялся и ответил: "I hope he enjoyed".

Мой мозг отказывался думать в таком ключе, но всё же казалось, что было полезно услышать другую точку зрения. Кроме того, еще до прихода Драгана, Марина рассказала историю, как вчера вечером к ней подошёл Санни и на ломаном русском спросил: "Ты будешь со мной трахаться?" Сначала она не поняла, но когда он повторил это несколько раз, до неё дошло и она рассмеялась. Она сказала, что для неё возможен только один вариант взаимоотношений - это дружба. Они со Светланой приехали сюда поплавать, поесть фруктов и посмотреть достопримечательности, никаких лав-стори заводить не собираются. Санни обиделся, но, как мне показалось, он не терял надежду что Марина всё-таки согласится.

Еще в начале беседы с Драганом я сразу упомянула, что у меня есть муж, и остальные мужчины меня не интересуют как мужчины, а лишь как собеседники и просто люди. Драгана, как я поняла, еще со вчерашнего дня, заинтересовала Марина, поэтому мне было легко, никаких двусмысленностей в нашем с ним разговоре не возникало. Он был очень учтив, не нарушал ничьих границ, высказывал отличную от моей точку зрения и при этом мне вовсе не хотелось с ним спорить. Он не говорил нам, девочки вы сами нарвались на неприятности, хотя лично мне это было понятно. Мы повели себя не правильно в ответ на поведение индийцев, но это не было оправданием, даже действуя в ответ на чьи-то действия есть границы, которые не следует никому нарушать, а в случае их нарушения, нужно быть готовыми к тем или иным неприятностям...